Но делать я так, наверное, не буду.

— Почему ты молчишь? — спросила она тревожась. — Ты… Я испугала тебя?

— Испугать тебя должны пятна на потолке, — заметил я. И небольшая дыра в двери, добавил про себя. — Всё будет хорошо, Лиз. Я точно знаю, что у тебя есть два дня по процедуре. А когда у тебя это началось?

— Не знаю… Я почти день пролежала в кровати. Очень плохо было. Слабость. Думала что заболела, — она прикусила губку, в задумчивости. — С трудом до душа дошла сегодня, смотрю в зеркало, а там… Там это. В глазах. Горит. Так испугалась, а от этого только сильнее загорелось. У тебя было также? Была слабость?

Нет, Лизавета Андреевна, у меня не было права на слабость. Мой дар открылся во время уроков с Грайбаем Белым. Между тренировками. Я расколол его щит могучим ударом и в недоумении уставился на обломки, а затем упал на колени без сил, удивлённый и слабый. Учитель опрокинул меня тогда пинком ноги, прижал к горлу клинок и усмехнулся. «Сила ещё не всё», сказал он тогда. И оставил без ужина.

Лиза получила дар стихийника. Хорошее умение, если пользоваться им умеешь. Но что мне с ней теперь делать-то? Я скосил глаза на задумчивую девушку. Учитель из меня вряд ли хороший выйдет, да и подозрений не оберусь. Сам без году неделя одарённый, а уже учить кого-то вздумал. Тем более стихийный дар. Это та ещё история, психанёт и спалит кого-нибудь случайно. Ядрёная смесь…

За судьбу регистрации я не волновался. В этом обществе в возрасте оказаться одарённым, когда твоя семья обычные люди, это лишь повод подойти к родителям и уточнить, не приёмный ли ты. Ну или порадовать папу, что он, наверное, и не папа вовсе.

Полагаю, что в Первой Церкви, что в Администрации никто и усом не поведёт. Там встревожатся только если таких случаев станет много.

— Поедем завтра с утра вместе и пройдёшь регистрацию, — я задумчиво чмокнул ей в затылок. — Всё будет хорошо.

— Но откуда это во мне, Илья? Откуда⁈ Я точно знаю, что мои родители это мои родители. У меня даже тесты ДНК есть.

— Тесты? Какая интересная традиция. Были сомнения? — хмыкнул я.

— Когда папа болел, мы проверяли совместимость для донорства, а не то о чём ты подумал! — помрачнела девушка. Ага. Ого.

— Не говори этого завтра никому, хорошо? — с улыбкой сказал я. — Про днк и отца.

— Почему?

— Будет много вопросов, откуда у тебя дар, Лиз. И отвечать ты на них будешь не в духе интервью за чашечкой кофе.

— Но у меня же тоже есть вопросы, Илюша… — вздохнула она.

— Уверен, что ответы на них ты бы хотела получить иным способом, и не в казематах Первой Церкви.

— Ты прав, — согласилась моя бывшая преподавательница. — Ты прав… Может… Может, папа или мама были одарёнными? Может, их дар просто не пробудился?

— Скорее всего так оно и было, — уверенно сказал я.

Вскоре Лиза засопела, а я залез в телефон, и убедился, что видео с полыхающими ангарами сохранилось. Скачал его, а затем на ускоренном воспроизведении докрутил изображение до того момента, как моих сильфов погрузили в тонированный микроавтобус и увезли прочь.

Подальше от песни Фея Смерти. Ну, значит славно. Концы в воду.

Перед сном я создал ещё двоих сильфов, отправил их в дипломат, а затем провёл небольшую тренировку на тесной кухне. Особо здесь не развернёшься, но при желании мышцы можно нагрузить и в таких условиях. И только после этого, с чувством выполненного долга, отправился в душ, где заблудился среди лизиных шампуней, гелей, скрабов и каких-то поистине ведьмовских зелий на многочисленных полках.

Тяжела женская доля, ничего не скажешь.

Получение амулета мы отпраздновали в моей любимой «Любашиной радости», ватрушками и чаем. Плохо, конечно, что я не пробую новое, но здесь было так вкусно. Лиза растерянно крутила в руках амулет и к кушаньям не притрагивалась. Зато я уминал за двоих. Страсть как люблю ватрушеньки!

Как и ожидалось, история получения дара никого не взволновала. Бастард есть бастард. Вон, вспомнить бал, сколько там молодёжи понимает что надо предохраняться? Сколько из них при этом реально предохраняется? Сколько тех, кто вроде бы и подумал о последствиях, но попал на какую-нибудь хищницу-охотницу из простолюдинок, и та сделала всё в нелепой надежде породниться с избранником?

В сказки ж в юном возрасте верят многие. Мол, придёт она потом с животиком, потупит глазки и скажет: примите же меня в семью, дворяне. И те сразу такие: ой, конечно, доченька. Вот тебе всё, только будь с нами. Ха-ха, ну да.

Так что для Первой Церкви и Администрации внезапное пробуждение дара — типичная история. С одним «но» — обычно после двадцати такое уже практически не случается. Все же он просыпается с пятнадцати до двадцати, и очень редко позже.

Вот только правила всегда имеют исключения.

— Мне дали вот ещё это, — она вытащила из сумочки сложенную бумажку, передала мне. Я, жуя ватрушку, пробежался по тексту. Это был список учебных заведений, готовых распахнуть свои двери перед новоявленной ученицей, за скромное вознаграждение в таких размерах, что у меня аж глаза задымились от боли.

— Это ерунда какая-то, — подытожил я и вернул рекламу.

— К сожалению, Илья, я уже прошла обучение, и то, что оно было обычным… Это не вина государства. Так мне и сказали. Теперь у меня есть возможность учиться только платно. Это ведь тоже образование. Пусть и специальное… Можно устроиться в бесплатную вечернюю школу, но такая есть только в Новгороде. Но как работать тогда? На что мне жить?

— Учиться надо, — промычал я, пережёвывая. — Ты потолок свой видела? Это только начало. Дальше хуже будет и вместо ярких ощущений когда-нибудь получишь настоящий пожар.

— Да, — горько вздохнула она, — а ещё дырка в двери и штукатурка осыпалась. Наверное тоже из-за дара… Не помню совсем.

Я закивал сокрушённо. Пусть на себя дырку берёт, не убудет от неё. На часах было уже одиннадцать часов. Мне, по-хорошему, надо возвращаться к себе. Рррупи не кормлен, видео демонёнку не показано. Но и Лизу сейчас одну бросать нельзя. Она ведь не приз какой получила, а дар.

— Неужели нет программ для взрослых-то? — покачал головой я. — Это ведь опасно, когда человек с даром оказывается предоставлен сам себе?

— Я читала, что поздний дар приводит к малой силе, — улыбнулась Лиза. — Только это меня и успокаивает. Можно ведь жить и так, и без этого? Без одарённости… Научусь как-то себя контролировать. Постараюсь закрывать глаза, когда…

Она так улыбнулась, что мне стало жарко от возбуждения. Срочно нужен глоток чая. Про поздний дар Лиза, кстати, зря. Это если он пробудился сам так поздно, то может оказаться пшиком, а если это я его передал… Тут вообще сложно что-то спрогнозировать.

Это точно надо проверить, я ли её инициировал. Может, совпадение? Потому что иначе… Ну, иначе у меня появляются некоторые вопросы к мирозданию. Лиза допила чай, потом освежила помаду и сказала:

— Ладно, Илюш, я поеду. Мне надо сегодня на собрание. У нас директора нового назначили, он будет рассказывать о переменах в интернате. Спасибо, что приехал. Ты мне очень помог.

Она и правда выглядела много лучше вчерашнего. И это тоже смущало. Сама же мне говорила, что после пробуждения дара люди могут неделями из кровати не вылезать, а Лиза уже бодрее всех бодрых. Девушка улыбнулась мне, поднялась и склонилась для поцелуя. Как обычно, не краткого, а сочного, жадного. Через секунд двадцать она отстранилась, задыхаясь, и с лёгким румянцем на лице. Чуть ехидно сказала:

— Пока! Не скучай.

И ушла.

Вот так вот. Вообще интересный вопрос родился в моей голове. Если я могу сделать человека одарённым, то кто был моими родителями? Если учесть, что во всей Российской Империи кровь рода получала способности только после инициации самим Императором. Я, конечно, понимаю, что Его Величество не трахает каждого новоиспечённого дворянина, но его кровь в обряде участвует.

Равно как и кровь других правителей, когда они посвящают в дворянство в иных государствах. Я что, чей-то наследный принц? Хм… Недурно, недурно. Мне бы пошло.